М. МИХАЙЛОВ

      Влад неволь­но отшатнулся назад, тело, подстегнутое властной ко­мандой инстинкта самосохранения, не дожидаясь приказов мозга, уже стремилось оказаться как можно дальше от разбушевавшейся огненной стихии. Но это была лишь секундная слабость. Следовало любой це­ной пробиваться вперед. Он поискал глазами какой-нибудь обходной путь. Тщетно. Кирпичные полуобва­лившиеся стены зажимали его в узкий коридор, в конце которого полыхал, переливаясь оранжевым све­том, исходя клубами едкого, насыщенного резким хи­мическим запахом дыма, огненный поток. Возвра­щаться назад было нельзя. Влад с надеждой оглянулся на стены и лишь протяжно вздохнул, абсолютно глад­кая кирпичная поверхность не давала никаких шан­сов. Значит, только вперед, туда, через огонь.
      Плотнее натянув на голову сползший на затылок капюшон комбинезона, прикрыв руками лицо, Влад метнулся вперед. Тело обожгло жаром, даже сквозь плотную ткань комбеза он ощутил тысячи острых иго­лок, впившихся в кожу, наливавшихся невыносимой болью, достававших, кажется, до самого сердца, про­стреливавших его насквозь. Из перехваченного спаз­мом горла вырвался отчаянный рев, пришпоренные болью, до предела накачанные адреналином, неверо­ятно взбухшие от притока крови мышцы швырнули его вперед. «Только не поскользнуться, не упасть, не выронить оружие...» — навязчиво стучали в голове прыгающие разорванные мысли. Он даже не понял, когда все закончилось. Накалившаяся одежда не дала почувствовать, что горящий участок уже пройден, и он продолжал все так же бежать, согнувшись в три по­гибели закрывая лицо рукавом, прижимая к груди ав­томат. Продолжал бежать до тех пор, пока не получил жестокий удар ногой под дых, мгновенно выбивший воздух из натруженных легких.
      В  голове  будто  взорвалась бомба,   на какие-то мгновения Влад просто выпал из окружающего мира  и блаженно поплыл в холодной, пронизанной яркими звездами черноте полного забытья. Жаль, что продол­жалось это не долго. Возвращение обратно оказалось безрадостным он открыл глаза именно в тот момент, когда ему на лицо с приличной скоростью опускалась подкованная подошва десантного ботинка. Влад даже не успел еще сообразить, что происходит, трениро­ванное тело сработало само, абсолютно без его уча­стия. Резкий рывок головы в сторону, и ботинок врага тяжело приземлился рядом. Конкретно так шлепнул о землю, вовсе без дураков, не увернись он вовремя, точ­но не обошлось бы без переломов. За что же ты меня, гад, так не любишь-то? Влад с непередаваемым чувст­вом внутреннего удовольствия врезал противнику под колени, прямо по связкам, если хорошо попасть и правильно подобрать угол, можно надолго обездви­жить нападающего. В этот раз все вышло как надо. Тяжелое тело, матерно всхлипнув, осело на подломив­шуюся ногу. Впрочем, сам Влад засек это лишь краем глаза, к этому времени он, уже откатившись в сторону и пружинисто развернувшись, поднимался на колени. Справа возник еще один, ловкая поджарая фигура, за­тянутая в черный комбинезон, очень быстро переме­щается, размазываясь в воздухе от скорости, глаз еле успел уловить смертоносное движение. Опять с разма­ху летящий прямо в лицо ботинок. Без дешевых изы­сков, тупо и просто, по футбольному, влет по чуть приподнявшемуся с земли мячу-голове... Влет получа­ется сильно и больно, уж Владу ли не знать, несколь­ко лет золотого детства отданы местному футбольно­му клубу. Когда-то маленький Влад подавал весьма значительные надежды на спортивную карьеру. Не вышло... Потому что дурак! Сейчас бы бегал себе по полю за мячиком, а не изображал его своей башкой. Вот ведь занесло дурня! В привычно растянувшемся времени удар теряет всю свою стремительность, ста­новится вязким, медленным, жаль только, что собст­венное тело тоже подчиняется командам бешено про­считывающего варианты спасения мозга с той же вя­лой неторопливостью. Не успеть! Ничего не успеть: ни увернуться, уйдя с линии атаки, ни даже просто за­крыться руками, подставляя под удар предплечья. Слишком поздно заметил угрозу, слишком беспечно попытался встать, не разорвав достаточно дистанцию с нападающими. Можно лишь чуть-чуть ослабить кон-  такт, откинуться всем телом, складывая вектора дви­жений, превращая пинок из встречного в настигаю­щий. Не велика разница, но все же... Корпус отчаянно медленно идет назад, прогибаясь в пояснице... Четко, как на цифровом снимке, видна подошва летящего в лицо ботинка, можно даже сосчитать золотистые шляпки гвоздей, которыми она подбита. Вот сейчас жесткая прессованная резина коснется его, круша на своем пути кости и разрывая кожу...
      Время опять обретает свою привычную резвость. Удар! Каблук ботинка врубается в прижатый к груди подбородок, рифленый протектор от души проезжает­ся по лицу. Есть! Теперь, чтобы приложиться еще раз, ему надо будет преодолеть инерцию и вернуть удар­ную ногу на землю, делая ее опорной. Это время... Немного, десятые доли секунды, но его хватит... Рас­прямившись сжатой пружиной, выстреливая все тело будто пушечный снаряд, Влад головой врезается про­тивнику в напряженный живот. Тот, охнув, обвисает, пытается зацепиться за ворот комбеза, царапает скрю­ченными пальцами спину. Влад с усилием отбрасыва­ет врага в сторону, без всяких изысков, просто отпи­хивая, и, не глядя, наступает ногой куда-то в район его горла, сдавленный полувсхлип, полувздох свиде­тельствует о том, что попал нормально, туда, куда следовало. Из разбитых губ обильно течет кровь, правый глаз стремительно заплывает, а все вокруг видится в мутно-багровом тумане. Ерунда! Зато теперь он на но­гах, это уже дорогого стоит.
      Из колышашегося перед лицом непроницаемой завесой марева возникают еще двое, оба в черных вражеских комбинезонах, оба уже видели его в бою и потому не спешат, уже по четким экономным движением в фигурах читается отточенная пластика мастеров рукопашного боя. Опытны. Опасны. Расходятся далеко в стороны, чтобы не мешать, друг другу, чтобы не оста­вить ему шансов прикрыться телом одного от атаки другого. Хитрые. Но сейчас это ничего не значит. Он должен нейтрализовать обоих, других вариантов не предусмотрено. Это так же как с огнем, дороги назад и в обход нет. Поэтому он должен пройти сквозь них, как прошел сквозь пламя. Чего бы это ни стоило. Тот, что заходит справа, заметно подволакивает ногу. А, старый знакомый! Выходит, это ты меня встретил первым. Извини, старик, сразу не добил, не получа­лось по ситуации, но я сейчас исправлюсь, будь уве­рен. Ого! У второго нож. Случайно засек мелькнувшее из-за рукава зачерненное лезвие. Никаких дешевых фокусов, игр с клинком, перебросов из руки в руку и перемен хватов. Профессионал. Нож - это преиму­щество. А преимущество от противника следует скры­вать до последнего, до тех пор, пока не получится на­нести решающий удар. Вот он и скрывает, лезвие лишь краешком высунулось, прикрытое широким ру­кавом комбеза. Ладно, сути дела открывшееся обстоя­тельство не меняет, придется быть внимательнее и ос­торожнее, но и только.
      Чуть отдышавшись, Влад приготовился к броску. В бою с несколькими противниками важнее всего скорость. Если сейчас позволить им перехватить инициативу, навязать свой рисунок схватки, то они его просто затопчут. Нет, шалите, ребятишки! Я собира­юсь бить, а вовсе не отбиваться! Нет такого понятия, как численное превосходство противника, есть только недостаток скорости и неумение маневрировать. Так, кажется, говаривал товарищ Суворов, легко громив­ший вдесятеро превосходящих его по численности ту­рок. Или не Суворов, а еще какой-то военный теоретик? Да, пожалуй, для Александра Васильевича мысль выражена слишком витиевато, он умел говорить более лапидарно, коротко и хлестко, как выстрел в упор... Черт, что за бред в голову лезет?!
      Влад сделал короткий приставной шажок в сторону того, что прихрамывал. Хромой отреагировал момен­тально, сразу видно, понимает, как легко, набрав раз­гон с такого подшага, можно сократить дистанцию до минимума, обрушив на врага сокрушительные удары локтей, коленей и головы, самого страшного оружия ближнего боя. На это Влад и рассчитывал. Дернув­шийся назад хромой на несколько секунд утратил контроль за общей ситуацией, готовясь встретить ата­ку. Влад же стремглав метнулся навстречу тому, что с ножом. Мозг успел запечатлеть лишь льдистый блеск холодных голубых глаз и выставленное вперед в обо­ронительной стойке лезвие ножа, чутко следящее . остро заточенной кромкой за каждым его движением. Дальше все произошло быстро и предсказуемо: об­манный выпад, короткий финт и стремительный на­стоящий удар в грудь. Времени на то, чтобы попы­таться каким-то образом его отбить, просто не было. «Если ты ставишь блок, ты теряешь время и инициа­тиву, забудьте про блоки, они для спортсменов, вы должны работать только на опережение. Бить сквозь удар!» Хриплый бас инструктора, кажется, звучит в го­лове все то время, пока немыслимо, невозможно для обычного человека извернувшийся корпус уходит с линии атаки, в глазах противника вспыхнувшее было торжество сменяется растерянностью и недоумением, он проваливается вперед вслед за не встретившей на пути сопротивления плоти рукой. Нож со свистом распарывает воздух гдето у самого уха, левая рука для страховки ложится на предплечье атакующего внак­ладку, в то время как правая аккуратно, почти нежно обнимает врага за шею и в такт с его собственной инерцией тянет вперед. Прямо на встречное движение откинутой назад до отказа и тут же стремительно брошенной вперед головы. Лоб с размаху впивается противнику в носогубный треугольник, с хрустом сворачивая нос, плюша и разрывая губы. Не давая врагу опомниться, Влад вдобавок несколько раз насадил его на колено и, отбросив от себя еле стоящее на ногах, утробно мычащее, пошатывающееся тело, влепил по­следний, аккордный апперкот в подбородок. Против­ник мешком рухнул ему под ноги. Все! Этот больше не опасен. Влад развернулся, готовый встретить атаку хромого, за понадобившиеся на его напарника несколь­ко секунд тот должен был успеть добежать до места дей­ствия, и замер в недоумении. Последний оставшийся на ногах черный комбез просто сидел на земле и нето­ропливо копошился в кармане, пытаясь извлечь сига­рету из мятой пачки, пальцы его заметно дрожали.
      —Все, Гайворонский, на сегодня достаточно, а то ты мне всех бойцов перекалечишь, — лениво произ­нес скучающий голос. — Будем считать, упражнение выполнено на «удовлетворительно».
      —Чего это на «удовлетворительно»... — обиженно протянул Влад, с наслаждением опускаясь на такую мягкую, манящую землю.
      —Того это! — построжал голос. — Восемь лишних секунд по общему времени. Раз! Выход из горящего напалма с закрытым лицом и в результате неожидан­ное попадание в засаду. Два! Нейтрализация против­ников в рукопашной отнюдь не максимально эффективная из возможных вариантов. Это три! Достаточ­но? Или разобрать подробнее?
      —Достаточно... Тройка тоже госоценка... — устало махнул рукой Влад. — Я в отличники не стремлюсь...
      —Ну и зря, Гайворонский, зря, — говоривший наконец вышел из-за спины Влада и присел перед ним на корточки. — Родину на тройку защищать нельзя... Можно на тройку рулить финансами, стро­ить дома, лечить зубы и пробивать унитазы. А вот Родину защищать нельзя. Потому как если встретится тебе, троечнику, соседский отличник, то строить боль­ше ничего не понадобится и лечить будет некого... Понятно тебе, сирота казанская?
      —Понятно... — буркнул Влад, стараясь не подни­мать глаза выше трущейся о ботинок травы.
      —А раз понятно, то считай, что в этот раз зачета ты не получил. Будешь пересдавать. Вопросы?
      —Как пересдавать?! — вскинулся Влад. — Сами же сказали «удовлетворительно»!
      Сидящий перед ним человек в черном комбезе, точ­но таком же, как на нападавших, довольно расплылся в улыбке и пригладил широкой пятерней седеющий ежик волос.
      —Вот так и будешь пересдавать, до тех пор, пока не сделаешь все без ошибок. Надо будет, повторишь еще десять раз, а то и двадцать...
      —Нет уж, увольте, Сергей Николаевич... Тогда как-нибудь без меня, — прошамкал распухшими губами подошедший к ним черный комбез, тот, что нападал на Влада с ножом. — Он же мне всех парней искалечил...
      —А кто же тебе доктор, Семенов? Я, что ли, вино­ват, что вы такие лохи! — всплеснул руками Сергей Николаевич в искреннем негодовании. — А еще спец­наз! Ишь, название-то себе выдумали: отряд специальных операций «Град»! Прямо как большие. А по том приходит всего один запыханный,  полукаличный пацан и делает вас троих, как девочек!
      Семенов, обиженно шмыгнув разбитым носом отошел в сторону, туда, где двое его товарищей угрю- мо курили, ощупывая полученные «раны» и бросали вовсе не дружелюбные взгляды на Влада.
      —Зря вы с ними так, Сергей Николаевич, — примирительно улыбнулся Гайворонский. — Они действительно старались, как могли...
      —Это ты прав, — добродушно улыбнулся седой. Они-то старались, а вот как действовал ты, мне со- всем не понравилось. Такое впечатление, что полоса оказалась для тебя недостаточно реалистичной, что - ли... Ты даже с ними работал с оглядкой, как бы кого серьезно не помять... Даже не знаю, что сказать... Похоже, чего-то мы с инструкторами недодумали... Не проникся ты выполнением задачи, все время вел себя так, будто в спортивных состязаниях участвуешь...
      —А как я себя должен был вести?! — раздраженно бросил Влад. — Или вы не понимаете, что если бы я хоть на мгновение поверил, что эти трое настоящие враги, то вполне мог оставить здесь три трупа! Мне так было бы даже легче. Вы же профессионал, должны понимать, насколько легче человека убить, чем нейтрализовать.
      —Тише, мальчик, тише... — в голосе Сергея Нико­лаевича прорезались резкие металлические нотки. — Не забывайся. Не надо мне тут играть спектакль одного актера, про оскорбленного в лучших чувствах и не контролирующего себя после повышенной дозы адре­налина бойца. Я-то прекрасно знаю, что сейчас ты уже в норме и можешь абсолютно здраво рассуждать. Как-никак результаты твоих тестов на эмоциональ­ную устойчивость приходили именно ко мне. Или ты хочешь показать, что с тех пор что-то серьезно изменилось?
      Влад молча опустил голову. Действительно, глупо было пытаться что-то изображать в присутствии по­стоянного куратора и наставника, который знает его, пожалуй, даже лучше, чем он сам себя.
      —   Так-то лучше, —верно понял его жест Сергей Николаевич. — А этих дуболомов ты пожалел абсо­лютно напрасно. Они по сравнению с тобой не имеют вовсе никакой ценности. Ты очень дорогостоящий проект, если еще этого не понял. На твою подготовку затрачены такие деньги, что ты должен стоить как минимум столько же, сколько десантный батальон. Да-да, не надо тут улыбаться! Ты обходишься казне ни чуть не дешевле. Поэтому, даже если бы ты убил всех троих, ни кто не был бы в претензии, просто несчастный случай, производственные потери. А ты со своим благородством и человеколюбием просто завалил зачет. Каким образом прикажешь натаскивать тебя на кровь? Ведь и в реальной ситуации ты потом поведешь себя так же, как сейчас. Ты же сам понимаешь, думать в реальном бою некогда, тело просто автома­тически делает то, чему обучено... И что сделаешь ты, привыкший жалеть противника? Это, конечно, не значит, что ты теперь должен перебить мне всех инст­рукторов и спарринг-партнеров, — тут же поправился куратор, уловив в глазах подопечного нездоровый блеск. — Но! Повторяю: эффективность, эффектив­ность и еще раз эффективность! А теперь, нечего тут рассиживаться! Подъем и бегом в медпункт, пусть тебе приведут в порядок лицо, а то смотреть страш­но. Как раз до следующего часа занятий успеешь. Что там, кстати, по расписанию?
      —Методы и способы тайного проникновения в помещения.
      —Вот и хорошо, вот и славно... Заодно и передох­нешь, насколько я помню эту дисциплину, там физи­ческих нагрузок не предвидится...
      —Так точно! — браво отрапортовал Влад, вытяги­ваясь в струнку, чем вызвал на лице куратора брезгли­вую гримасу.
      —Не юродствуй! Изображать тупых солдафонов пристало вон тем обмылкам, отчего-то считающим себя супербойцами, — он коротко кивнул в сторону черных комбезов. — А ты совершенно другой матери­ал, тебе нужно быть, а не казаться, так что оставь свои армейские фортели для баранов с большими звездами. Может, когда-нибудь и пригодятся, хотя не думаю...